Толпа ревела.
Сейчас, сейчас,- из задних рядов доносились крики, толпа волновалась, мальчишки лезли на фонари.
Свинарчука волокли под локти, лицо перекошено, рот разинут в беззвучном крике.
Палач вскинул топор над головой, солнечный луч огнем полыхнул на лезвии и унесся в небо.
Свинарчук завыл.
Хрустнули суставы, двое охранников навалились, крепко прижали предплечья к грязной колоде.
Свинарчук бился, кровавая пена пузырилась на прокушенных губах.
Толпа ревела.
Топор со свистом рухнул, фонтан крови ударил, заливая передние ряды.
Свинарчук бессильно дернулся и затих в обмороке.
Палач бросил окровавленный топор, и перетянул культи моментально покрасневшими от крови бинтами.
Из бинтов же связали люльку, в нее бросили отрубленные кисти, уже налившиеся желтизной смерти.
Теперь Свинарчук пойдет пешком от Одессы до Львова, неся их на груди, как символ наказания.
И крестьяне будут бросать в него комья навоза.
Ааа, стоп, нет.
Президент уволил Свинарчука.
Не отрубаются любя,
Ведь жизнь кончается не завтра...
